Почему же все-таки Мандельштам?

Мне на плечи бросается век-волкодав,
Но не волк я по крови своей…


Исследование жизни Осипа Эмильевича Мандельштама через призму общенациональной трагедии 1937 года в первую очередь требует некоего исторического обоснования такого ракурса рассмотрения судьбы поэта. Обоснование – открытое противостояние Мандельштама мировому Злу, реализовавшемуся в аморальной, принципиально антикультурной деспотической системе, явившей всему человечеству страшный урок. По свидетельству современников, Мандельштам, арестованный в Крыму врангелевской контрразведкой и брошенный в камеру, кричал: «Я не создан для тюрьмы!» Но он был уверен, что человек вообще не создан для неволи и насилия. Для него высокая и гармоничная культура, впитавшая лучшее в человеческой жизни – от высот духа до каждодневного быта, - была гарантом истинной свободы, противоядием от тюрьмы в смысле, если угодно, метафизическом, а не только буквальном. За эту свободу Мандельштам и принял мученическую смерть в конце 1938 года в пересыльном лагере «Вторая речка» под Владивостоком. Это противостояние поэта «безумной власти» требовало мужества не террориста, заговорщика или чисто политического оппозиционера, но особого мужества свободного интеллекта, вырвавшегося из пут собственно литературных условностей – течений, учений, пристрастий – и взглянувшего на мир из «платоновской сферы», которая, будучи сферой чистых идей, неотторжима, тем не менее, от «низкого быта», в котором идеи реализуются для человеческого восприятия.