Личная
история Веры Георгиевны
Непокорные дети покоренных отцов,
Как же жить вам на свете без начал и концов,
Чтобы волю чужую за свою выдавать,
И покоя не чуять, и свободы не знать.
1975 Евгений Бачурин
Мой дед Герасимов Петр Герасимович был
арестован в 1937 году, ему было 55 лет...
Есть
версия, что арестовали его за протестные стихи, или рисунки, связано
это со строительством метрополитена и разорением Рогожского кладбища.
С 1932 года - активно идет строительство метрополитена. Поделочный
камень для украшения станций берут, в том числе, с Московских старинных
кладбищ - Немецкого, Рогожского. Разоряются надгробия Морозова,
Рябушинских, Солдатенковых и менее известные.
Рогожское кладбище разорялось дважды, дважды отнимали память:
при строительстве метро и с 1937 года оно стало местом массовых
захоронений жертв репрессий.
Семья жила в доме напротив церкви Рогожского кладбища, принадлежала
к общине Рогожского кладбища. Петр Герасимович - простой, непричастный
к политике человек, но с другой стороны, он совершенно не вписывался
в советскую систему. Он был гравер по камню, рисовальщик, работал
в типографии Шушукина до революции, учился в художественном училище,
куда поступил в 1913 году. В 1914 году ушел на фронт первой мировой,
в армии окончил фельдшерские курсы. Старшая дочь Александра Петровна
говорила: "Пел великолепно, был очень веселый, жизнерадостный.
Вспоминается его картина "Поля весной около Ключиков",
пахарь пашет, вдали Рогожское кладбище".
В гражданскую работал фельдшером. После революции семья жила очень
трудно. Бабушка Анфиса Александровна Кулакова (1882 год рождения)
растила 5 детей, не работала. Ее родители и предки были московскими
купцами, принадлежали к московской старообрядческой общине. История
их семейной жизни не простая, дед уходил к другой женщине, потом
опять вернулся к бабушке, что сыновья ему простить не могли. Бабушка
умерла еще в 1934 году, ей было 52 года.
В его стихах были строчки: "… комсомольцы пляшут на могилах
предков". Делился он своими переживаниями в близком кругу,
дома. Кто-то настучал, его посадили… Дальше обычная история, очень
грустная, двое младших детей осталась на попечении старших. Отбывал срок
в Каралаге (Карагандинская область), похоронен в Калуге.
Могилы бабушки и ее родителей семья после войны не нашла, кладбище
было разорено и заброшено, заросло бурьяном.
"На Рогожском кладбище похоронены многие
представители московского купечества - Шелапутины, Рахмановы, Пуговкины,
Кузнецовы, Рябушинские, Морозовы, Солдатёнковы. В 1930-х - начале
1940-х гг. на кладбище тайно хоронили жертв политических репрессий,
в том числе расстрелянных в октябре 1941 военачальников Я.В. Смушкевича,
П.В. Рычагова, Г.М. Штерна, А.Д. Локтионова. На его территории -
две группы братских могил воинов, погибших во время Великой Отечественной
войны и умерших в московских госпиталях, над ними сооружены гранитные
мемориалы".
Москва. Храмы Москвы. WWW.RUBRICON.COM / Энциклопедия "Москва"
1997г. / Рогожские кладбище
Какова была судьба детей? Она была разной, но
тень ареста отца сопровождала их всегда.
Старшая Александра Петровна (1906-1989), окончила
немецкую реформатскую гимназию в Большом Вузовском переулке (Трехсвятительский).
Поступила и 3 года проучилась на Чичеринских курсах на отделении
немецкого языка. Параллельно изучала стенографию. Денег на курсы
не хватало, стала стенографисткой. В 1930 году поехала в Сталинград,
работала стенографисткой в Сталинградстрое. При открытии завода
записывала Луначарского и Калинина.
Луначарский говорил сложно, трудно было его стенографировать, был
очень болен. Останавливался в своем вагоне. А.П. со своей коллегой
ночевали в этом вагоне. Луначарский всю ночь охал, стонал. С ним
в вагоне была еще какая-то повариха, она напоила их чаем с колбасой.
Метель, сугробы. Луначарского в вагоне не видели, только слышали.
Выступал он очень интересно, что-то от Андроникова.
Потом в 1930 году вернулась в Москву, окончила высшие курсы стенографии
(съездовская группа). В 1932 году закончила и стала работать в съездовской
группе стенографов (бюро). А в 1933 году бюро послало ее работать
в Алма-Ату в Казкрайком ВКП (б). Здесь встретила свое счастье -
Теофила Иосифовича Саркисяна. Он работал цензором "Казахской
правды". Всю жизнь они прожили во Фрунзе. Когда получала письма
отца из лагерей, ужасно боялась, что это станет известно. У нее
подолгу жили младшие Георгий и Рита. Теофил Иосифович был скрытен,
лишних разговоров не любил. Шутили, что он скрывался от чего-то
в бескрайних степях Казахстана. В 1937 году родился сын Юрий.
Александра Петровна прожила долгую жизнь, в 1992 году вернулась
с семьей сына в Москву, похоронена на Ваганьковском кладбище.
Ипполит Петрович, (1908- 1942).
Оставил короткий дневник, который вел с декабря 1941 года до последнего
дня 3 марта 1942
г. Вот выписки из этого дневника.
"Короткая биографическая справка
1914 - Отец оставил мать.
1917 - Начало учебы на Рогожском кладбище.
1918 - Отобран в церковный хор. Пою в хоре за 10 руб. в месяц. Школа
закрыта. Перевели на Калитнинскую школу, где учиться мне не пришлось,
т.к. в тот же день был увезен в детскую колонию на станции Золотоноша,
село Богодуховка, Украина.
1920 - Мое возвращение в Москву, но опять в детскую колонию на станции
Шарапова Охота. Имение Алексеевых. Возвращение отца с фронта, тиф
у него и его второй жены. Смерть второй жены отца. Его возвращение
снова к моей матери.
1921 - Мое возвращение из колонии домой.
1922 - Поступил в школу (Трехсвятительский пер.) Хожу с сестрой
Шурой пешком. Носим обеды домой для всей семьи. Уроки музыки - рояль.
Рояль обменяли на драгоценности, оставшиеся у матери и отца от второй
жены.
1925 - окончил 7-ю группу. Из-за отсутствия средств поступил на
завод.
1926 - … через биржу труда. Около года я ходил по утрам на биржу,
как в школу. Отец не знал. Узнал много позже.
1930 - уволился с завода. Зачислен студентом в МЭМИИТ. Перед этим
11 месяцев занимался на вечерних курсах по подготовке во ВТУЗЫ.
1931 - Шура уехала в Алма-Ата.
1933 - Июль, я женился. Переехал на жительство к жене.
1933 - Ноябрь, родилась дочь Татьяна.
1934 - Август, Умерла мать.
1935 - Апрель, я окончил МЭМИИТ. Май МПВРЗ Лианозово. Инженер ОТК.
1935 - Ноябрь, родился сын Владимир.
1937
- Март, родилась дочь Наташа. Короткая встреча с отцом, его отъезд
в деревню к двоюродному брату. Арест его и брата. С тех пор никаких
известий или слухов о нем. Вероятно умер.
1938 - сентябрь, Из Лианозово перешел в Люблино на ж. д. Также инженер
ОТК.
1939 - Август, Яузская больница, воспаление легких и плеврит левой
стороны. Ноябрь - февраль, на работе.
1939 - 30 ноября родился Игорь.
1940 - март - май, абсцесс легких, больница. Инвалид 2-й группы.
Август - комиссия, по моей просьбе дали 3-ю.
1940 - сентябрь, устроился на работу в путеизмеритель старшим техником.
1941 - июнь, из-за невозможных условий уволился из путеизмерителя.
Перешел снова через 12 лет на завод Подшипник. Кровь в мокроте.
5-8 ноября - эвакуация завода в Ташкент. 11 ноября - уволился с
завода, т.к. не мог ехать с заводом.
18 ноября оформился на завод детских велосипедов.
На работу пешком с Рогожской Заставы в Лианозово. Мороз 37, снежная
красивая зима и очень холодная".
Дальше дневник сообщает, что жена Валя потеряла карточки.
Долги. Голод.
Умер в марте 1942 года от воспаления легких и истощения.
Мне было 15 лет, когда отец дал прочесть этот
дневник, это было потрясение. В дневнике денежные рассчеты, рабочие
записки, записи о здоровье и мучительные раздумья последних дней.
Георгий Петрович (1922- 1984). Закончил
7 классов и не смог продолжить образование, учился на токаря-фрезеровщика
на заводе
"Серп и Молот" и работал там.
Я помню его рассказ, как он проспал, не услышал будильник. А опоздание
на завод тогда грозило тюрьмой, он говорил о каком-то постановлении.
Его отец сидел. Георгий пошел на кухню и облил руку кипятком. Так
эта история замялась.
1941 год - уехал в эвакуацию с заводом в Куйбышев. Пошел добровольцем
на фронт. Сразу попал в офицерское училище и после короткой подготовки
(артиллерия, химическая защита) отправлен на Карельский фронт лейтенантом,
где и воевал. После войны в 1946 году учился в Шиханах в Краснознаменной
высшей офицерской школе химвойск на курсе артиллеристов. Стал кадровым
военным.
Познакомился на танцах в офицерском клубе с моей мамой Ниной Николаевной
Каракозовой, она работала секретарем в учебном отделе в училище.
В 1947 году женился на моей маме и уехал с ней в Заполярье. Потом
была служба в Германии (4 года), потом Литва, Латвия, Камчатка,
Сахалин. Демобилизовался уже в хрущевское время, смог вернуться
в родную Москву. Пришлось писать письма в ЦК, доказывать свое право
жить в Москве.
Георгий боялся подавать документы в академию, считал, что всплывет
информация о репрессированном отце, предпочел уехать на Сахалин,
подальше… В 1984 году его не стало. Мне не пришлось обсуждать с
ним статьи в "Огоньке" Коротича, "лагерные"
публикации. Им был уже прочитан Солженицын "Один день Ивана
Денисовича", стенографические отчеты съездов партии, Булгаков.
Собрал супер-антенну и слушал голос Америки, где читали Солженицина.
Но, конечно осмыслить происходившее, как это можно сделать сейчас,
он не мог. Этические работы Канта, "Малый энциклопедический
словарь Брокгауза и Эфрона", купленный у букиниста в Вольске,
ответов не давали.
Рита (1927-2007) и Сима(1911-1997), мои тети всегда держались
вместе и прожили долгую жизнь. Как будто о тете Симе написан "Вдовий
параход" Грековой. В войну стояла молотобойцем у пресса на
"Серпе и Молоте". Ремонтировались танки с фронта со страшной
начинкой. Руки, ноги - были в этих танках. Помогала своими карточками
Ипполиту. Потом Сима работала ретушером в издательстве. Сын умер
в младенчестве, других детей не было, с мужем рассталась и жила
заботами братьев и сестер. Наша семья (4 человека) после папиной
демобилизации в 1964 году приехала к ней в комнату коммунальной
квартиры и жили мы больше года дружно, пока не получили квартиру
в пятиэтажке.
Рита была солнышко, хлопотунья, вся ее жизнь прошла в заботах
о детях и внуках. О ее образовании никто не позаботился, она жила
то у Шуры, то у Симы, получила квалификацию маляра, была домашней
хозяйкой.
Голод и тюрьма
В тридцать третьем году всю поели лебеду.
Руки, ноги опухали, умирали на ходу.
частушка
Семья
моей мамы Нины Николаевны - крестьяне из села Шировка Саратовской
области. Восемь человек детей: 4 мальчика и 4 девочки. Дедушка и
бабушка поженились в 1909 году, когда им было18 и 17 лет. Мальчики
15, 17, 20, 22 года рождения. Девочки 11, 25, 27, 29. В 1914 году
дедушка Николай Иванович Каракозов ушел на I-ю мировую войну, был
ранен в руку. Потом идут годы относительного благополучия. Большое
село стояло в садах, звенели детские голоса, ходили в церковь, где
дедушка пел в хоре. У деда было несколько лошадей, овцы, корова.
Прекрасно шил на "Зингере" дубленки.
Началась коллективизация.
Бабушка Клавдия Максимовна уберегла своих детей во время голода
в Поволжье (1933), а в соседних домах умирали дети. В маминой памяти
живут подробности этого страшного года: выжили, потому что не зарезали
корову, понемногу добавляли молоко в запаренную лебеду, отец Максим
Петрович Пермяков был в Питере и присылал посылки с хлебом.
В 1933 году Максим Петрович уехал вслед за сыном в Питер.
"Таким образом, данные архивных документов и опросы очевидцев
событий свидетельствуют: принудительные хлебозаготовки 1932 г. оставили
поволжскую деревню без хлеба и стали главной причиной трагедии,
которая разыгралась там в 1933 году. Вызванный проведенными с нарушением
закона и морали хлебозаготовками массовый голод, унесший десятки
тысяч крестьянских жизней и подорвавший здоровье оставшихся в живых,
является одним из тягчайших преступлений сталинщины, ее организованной
антигуманной акцией".
(Опубликовано в журнале "Вопросы истории", № 6, 1991.
- С. 176-181.)http://scepsis.ru/library/id_459.html
С 33 по 36 было голодно. Вздохнули свободно в
1937 году, был прекрасный урожай, хлеб развозили по домам и ссыпали
прямо на землю. Семья отца бабушки обосновалась в Питере, он устроился
дворником, т.к. дворники получали служебные комнаты и было где жить.
Старшая дочь Дуся пошла в школу рабочей молодежи,
работала пионервожатой, в райкоме комсомола, вступила в партию,
стала партийным работником, в войну председателем сельсовета в Жуковке.
Два сына ушли на фронт сразу с началом войны, Леша был призван в
1940 году стал красным командиром, Костя работал на заводе в Ленинграде.
В
1942 году Каракозову Николаю Ивановичу был 51 год, возраст непризывной.
Слышно было приближающийся фронт, канонаду в Сталинграде. Пришла
повестка дедушке сопровождать конный обоз в Сталинград. Дед отказался
ехать на отрез, его посадили в тюрьму, грозил трибунал. Просидел
он 6 месяцев.
Если бы не Дуся, а она в это время была председателем сельсовета
в другом селе, Николай Иванович вряд ли бы через 6 месяцев вернулся
домой. Она просила, хлопотала и сумела помочь отцу.
Мне хочется понять его и это не трудно.
Младшим дочкам 15, 13 и 17 лет. Что с ними будет? В колхозе остались
одни женщины. Извещения о сыновьях приходили одно за другим:
Костя с женой - он умер от голода в Ленинграде, не выходя
с завода последние недели;
Леша получил тяжелое ранение в боях под
Ленинградом и умер в госпитале.
Вася без вести пропал в боях под Сталинградом:
ранило в обе ноги, наши части отступали, шел тяжелый бой, не было
возможности его взять с собой, как рассказывал товарищ, вернувшийся
из плена в 1946 году.
Андрей пропал без вести. Четверо шировских
однополчанина попали в плен. В вагоне отодрали доски, образовался
лаз, стали тянуть жребий, и Андрею выпало прыгать последним. Сговорились
прыгать по очереди и идти по путям за поездом пока не встретятся.
Трое встретились, а Андрея не нашли. Потом вернулись в деревню с
фронта и сестры слышали этот рассказ.
Клавдия Максимовна не верила в его смерть, посматривала в окно,
все надеясь, что он появится на повороте дороги. О ее переживаниях
нечего и говорить.
Рассказывала мама и про "Воронки", которые увозили по
ночам людей. Отец ее подруги работал на станции железной дороги
бухгалтером, его забрали. Много "бывших" (сельскую интеллигенцию)
и "кулаков" сослали. Отец Клавдии Максимовны перебрался
в Питер вместе с сыном в 30-х, потом к нему приехал племянник Костя.
Машинка Зингер, собственная маленькая торговля, хороший дом, - все
это было слишком заметно. Репрессии, слава Богу, миновали семью.
Подолгу работал в Питере Николай Иванович.
Четыре сестры жили очень дружно, хоть и разбросало их по разным
городам. Воспитали детей, почти все получили высшее образование.
В трудных жизненных ситуациях всегда получали помощь и поддержку
остальных. Только сейчас, когда маме 83 года а Поле 79, их память
обращается в прошлое, мама рассказала мне про тюрьму, папины страхи,
которые гнали его на Камчатку, в дальние углы. Вспоминать трудно
и больно, только приговаривают: "Господи, что же пришлось пережить?!"
В "Розе Мира" Даниил
Андреев, 10 лет, просидевший во Владимирской тюрьме с 1947 по
1957 год, пишет:
"Известно, что Сталин был весьма озабочен
реабилитацией некоторых страшилищ прошлого, например Ивана Грозного,
Малюты Скуратова. И, однако, о том же Грозном он пренебрежительно
заметил под конец: "Казнит горстку бояр, а потом две недели
молится и кается. Хлюпик!" Да, назвать Грозного хлюпиком имел
право, пожалуй, только он. Эти беспрецедентные формы и масштабы
тиранствования говорят о сверхчеловеческой жажде самоутверждения
и столь же сверхчеловеческой жестокости.
Он был кровожаден, как истый демон. Какими соображениями государственной
пользы, хотя бы и искаженно понятыми, объяснишь систему периодически
производившихся массовых кровопусканий? - В первый раз он это позволил
себе в начале коллективизации, когда кулачество, точнее - зажиточное
крестьянство, ликвидировалось, по его предначертанию, "как
класс". Толпы людей лишались средств к существованию и, в условиях,
гибельных даже для скота, перебрасывались в необжитые районы, где
и отдавали Богу свои души. "Откуда-то слышался гул; казалось,
что где-то рушатся целые деревни и там раздаются вопли, стоны и
проклятия. Плыли по воде стоги сена, бревна, плоты, обломки изб...".
Нет сомнения, что если бы коллективизацией сельского хозяйства руководил
хотя бы Ленин - о подлинных гуманистах и демократах я уже не говорю,
- это мероприятие было бы проведено совершенно другими методами.
Ее осуществили бы с осторожной медлительностью, не принуждением,
а наглядной демонстрацией выгоды и целесообразности колхозов, оберегая
при этом все материальные ценности единоличных хозяйств. От этого
выиграло бы и крестьянство, и сельское хозяйство, и само государство,
и вся мировая Доктрина в целом. Вместо этого на Украине и в некоторых
других местах в 1933 году наступил неслыханный голод, дело дошло
до людоедства, и, может быть, историки будущего сумеют установить
хотя бы приблизительную цифру жертв этой группы мероприятий. Вслед
за первой гекатомбой воздвигалась и вторая: жертвы разгрома религиозных
конфессий. Короткая передышка, пока полчища Гагтунгра переваривали
великолепную порцию гавваха, - и вот уже несется новое блюдо на
пиршественные столы в Гашшарве и Дигме: два или три миллиона жертв
"ежовщины". Еще немного - и начинает расти гекатомба жертв
Отечественной войны. Второго вождя можно считать одним из ее виновников
лишь относительно, но ответственность за масштабы человеческих жертв
несет и он. Едва начинает в 1945 году иссякать этот источник гавваха,
как человекоорудие Урпарпа уже спешит озаботиться о новом. Воевать
больше нельзя - военные ресурсы истощаются, да и враг сумел забежать
вперед, изобретя атомную бомбу; значит, надо обеспечить новые потоки
гавваха в условиях международного мира. Начинаются массовые репрессии.
Без разбора, без смысла, с нескончаемой фабрикацией дел на пустом
месте, со зверскими пытками, и с таким режимом в некоторых "спецлагерях",
перед которым меркнут Освенцимы и Бухенвальды. Разумеется, сейчас
мы еще не располагаем точными цифровыми данными о жертвах этого
периода. Несомненно, однако, что цифры погибших в лагерях с 1945
по 1953 год составляют несколько миллионов, а если прибавить сюда
погибших раньше, а также тех, кого массовое досрочное освобождение
при Хрущеве вызволило из лагерей на краю могилы, придется забыть
о прежних единицах счета и перейти уже к операциям с десятками миллионов.
Пытаясь осмыслить происходившее, люди становились в тупик. Пробовали
объяснить зверства происками и коварными замыслами тех, кто, по
ошибке вождя, был поставлен руководить системой безопасности. Этому
способствовал и сам вождь, время от времени устраняя и сурово наказуя
своих ставленников. Вслед за казненным Ягодой канул в пучину Ежов,
за ним Абакумов, а сейчас же после смерти вождя - тот, кто руководил
системой безопасности по высочайшему повелению в течение 15 лет.
Всем было ясно, что подобные мероприятия не только не вызывались
соображениями государственной пользы, но, напротив, находились с
этими интересами в вопиющем противоречии. Это будет ясно всякому
историку."
(гаввах у Андреева - тонкоматериальное излучение человеческого страдания)
|